О. Тимоти Рэдклифф ОП, бывший генеральный магистр доминиканского ордена
Католическая Церковь не возражает против гомосексуальных браков. Она просто считает их невозможными. Если бы они могли существовать, мы были бы должны поддерживать их, поскольку Церковь учит нас противостоять любой дискриминации на основе сексуальной ориентации. И дело здесь не в правах гомосексуалистов, но в прекрасной истине, что мы в силу нашей человеческой природы являемся животными: мыслящими животными, согласно средневековым схоластам, духовными животными, открытыми к участию в жизни Бога. В таинствах благословляются и открываются навстречу Божией благодати основополагающие события нашей плотской жизни: рождение и смерть, еда и питье, секс и болезнь. Святой Фома Аквинский сказал, что благодать совершенствует природу и не разрушает ее.
В основе брака лежит восхитительный факт полового различия и заключенная в нем потенциальная способность к размножению. Без этого не было бы жизни на нашей планете, не было бы ни эволюции, ни человечества, ни будущего. Брак пластичен и принимает любые формы, от союза кланов путем обмена невестами до современной романтической любви. Мы пришли к осознанию заключенного в нем равенства в любви и достоинстве мужчины и женщины. Но всегда и везде брак — это союз, основанный на взаимодополняющем различии между полами. Таинство брака, связанные с ним обряды придают ему еще более глубокое значение, которое для христиан включает в себя союз Бога и человечества во Христе.
Это не означает какого-либо принижения любви между людьми одного пола, подразумевающей взаимные обязательства. Такая любовь также должна быть окружена заботой и поддержкой, именно поэтому церковные лидеры понемногу приходят к поддержке однополых гражданских союзов. Бог, который есть любовь, может присутствовать в любой истинной любви. Но «гомосексуальный брак» невозможен потому, что это попытка оторвать брак от его основ, коренящихся в нашей биологической жизни. Делая так, мы отвергаем свою человеческую природу. Это все равно что пытаться сделать сырное суфле без сыра или же вино без винограда.
С самого начала христианство защищало красоту и достоинство нашей плотской жизни, благословленной Господом, ставшим, подобно нам, человеком из плоти и крови. Это всегда изрядно смущало разных «духовных» людей, считающих, что всяческих проявлений грязной плотской жизни надлежит всеми силами избегать. Во втором веке Церковь сражалась на эту тему с гностицизмом, в четвертом – с манихейством, в тринадцатом – с катаризмом. Все эти учения исповедовали презрение к плоти – или по меньшей мере рассматривали ее как нечто несущественное.
Так же и мы под влиянием картезианства склонны рассматривать себя как разум, заключенный в ловушку тела, дух в машине. Один мой друг сказал мне на днях: «Я — душа, но у меня есть тело». Однако католическая традиция всегда настаивала на фундаментальном единстве человеческой личности. Вспомним знаменитое изречение Аквината: «Человек не есть только душа, но некое соединение души и тела».
Линн Физерстоун, министр по делам равноправия, правомочно утверждает, что Церковь не имеет эксклюзивного права решать, кто может вступать в брак — но такого права нет и у государства, поскольку мы не можем простым законодательным актом решить, что значит быть человеком. Наша цивилизация достигнет процветания только в том случае, если полностью признает и примет дар нашей телесности, которая включает в себя и потрясающий творческий потенциал, заключенный в разнице полов и достигающий апогея в любви. Формальное признание этого факта путем установления института брака никоим образом не может принизить тех благ, которые приносят нашему обществу гомосексуальные люди.